Сильвия Дэй - Переплетаясь с тобой [Entwined with You]

Я слышала взволнованный женский голос, лившийся из динамика, но не могла разобрать ни слова.

— Когда? — спросил Гидеон, после того, как выслушал ответ. — Где? Да. Я скоро буду.

Он повесил трубку и провёл рукой по волосам.

Я замерла. — Что случилось?

— Коринн в больнице. Моя мать сказала, что дела плохи.

— Я сейчас оденусь. Что случилось?

Гидеон посмотрел на меня. Мурашки пошли по коже. Я никогда не видела его таким… разбитым.

— Таблетки, — сказал он хриплым голосом. — Она проглотила целую упаковку таблеток. Мы взяли DB9. Пока мы ждали, когда дежурный подгонит машину, Гидеон позвонил Раулю, сказал ему встретить нас в больнице, чтобы он взял Aston Martin, когда мы приедем.

Гидеон сел за руль, он вёл машину крайне сосредоточенно: каждый поворот руля, каждое нажатие педали были отработанными и точными. Находясь с ним в маленьком пространстве, я чувствовала, что он закрылся. Он был не доступен в эмоциональном плане. Когда я положила руку на его колена, чтобы предложить ему поддержку, он даже не пошевелился. Я не была уверена, что он хотя бы почувствовал мой прикосновение.

Рауль ждал нас, когда мы подъехали к отделению скорой помощи. Он открыл для меня дверь, затем обошёл машину и сел за руль, когда Гидеон вышел. Блестящий автомобиль скрылся из виду раньше, чем мы вошли через автоматические двери.

Я взяла Гидеона за руку, но не была уверена, почувствовал ли он моё прикосновение. Его внимание было приковано к его матери, которая встала, когда мы прошли в зону ожидания, куда нас направили. Элизабет Видал едва взглянула на меня, направляясь прямо к сыну, чтобы обнять его.

Он не обнял её в ответ. Но и не оттолкнул. Он сильнее сжал мою руку.

Миссис Видала не обращала на меня никакого внимания. Наоборот, демонстративно повернулась ко мне спиной, указывая на пару, сидевшую неподалёку. Это были родители Коринн. Они разговаривали с Элизабет, когда мы с Гидеоном вошли, что показалось мне странным, поскольку Жан-Франсуа Жиро стоял один у окна и выглядел отдалённым, точно так же и я себя чувствовала, благодаря Элизабет.

Гидеон отпустил мою руку, потому что его мать потянула его к семье Коринн. Я чувствовала себя неловко, стоя одна в дверях, поэтому я подошла к Жану-Франсуа.

— Мне очень жаль. — Сказала я вместо приветствия.

Он посмотрел на меня мёртвыми глазами, казалось, он постарел на десять лет с нашей встречи в винном баре накануне.

— Что ты здесь делаешь?

— Миссис Видал позвонила Гидеону.

— Конечно позвонила. — Он посмотрел туда, где сидели собравшиеся. — Кто-то мог и подумать, что он стал бы её мужем, но не я.

Я проследила за его взглядом. Гидеон присел перед родителями Коринн, держа за руку её мать. Болезненное чувство страха прошло сквозь меня, заставляя меня похолодеть.

— Она скорее умрёт, чем будет жить без него. — Почти беззвучно произнёс он.

Я снова посмотрела на него. И вдруг всё поняла.

— Вы ведь рассказали ей, да? О нашей помолвке?

— И посмотри КАК, она восприняла новость.

Иисус. Я подошла к стене нетвёрдым шагом, нуждаясь в опоре. Разве она не знала, как на Гидеона повлияет её попытка суицида? Не может же она быть настолько слепа. Или заставить Гидеона испытывать вину, и было её целью? Мне стало плохо от мысли обо всех тех людях, которые так хорошо умеют манипулировать остальными, но результат не вызывал никаких сомнений. Гидеон снова на её стороне. Во всяком случае, прямо сейчас.

В комнату вошла доктор, женщина с добрым взглядом, с коротко стриженными серебристо-светлыми волосами, с поблёкшими голубыми глазами. — Мистер Жиро?

— Да. — Жан-Франсуа шагнул вперёд.

— Я доктор Стейнберг. Меня беспокоит состояние вашей жены. Мы не могли бы поговорить наедине?

Отец Коринн встал на ноги.

— Мы все её семья.

Доктор Стейнберг мягко улыбнулась.

— Я понимаю. Тем не менее, мне нужно поговорить с мужем Коринн. Вам я могу сказать, что с Коринн всё будет хорошо, ей только нужно несколько дней отдыха.

Доктор и Жиро вышли из комнаты, стены которой отрезали от слышимости их голоса, но их всё ещё можно было видеть через стеклянную стену. Жиро возвышался над доктором, которая была гораздо ниже него, но чтобы она ни говорила, «ломало» его прямо на глазах. Напряжение в комнате ожидания возросло до предела. Гидеон встал рядом со своей матерью, его внимание было приковано к душераздирающей сцене перед нами.

Доктор Стейнберг протянула руку и положила её на плечо Жана-Франсуа, продолжая говорить. Через какое-то время она замолчала и ушла. Он просто стоял там, уставивших в пол; его плечи были опущены, словно что-то невероятно тяжелое давило на них.

Я уже было собралась пойти к нему, когда Гидеон двинулся первым. В тот момент, когда она вышел из комнаты, Жиро бросился на него. Глухой звук, от столкновения двух мужчин, был душераздирающим в своей жестокости. Комната вздрогнула, когда Гидеон врезался в толстую стеклянную перегородку.

Кто-то вскрикнул в удивлении, а за тем позвали охрану.

Гидеон оттолкнул Жиро и блокировал удар. За тем он пригнулся, избегая удара в лицо. Жан-Франсуа что-то прокричал, его лицо исказили ярость и боль.

Отец Коринн выбежал в тот же момент, когда подоспела и охрана с электрошокерами. Гидеон снова оттолкнул Жана-Франсуа, защищая себя, при этом, не нанося никаких ударов со своей стороны. Его лицо было словно камень, глаза также безжизненны, как и глаза Жиро.

Жиро кричал на Гидеон. Отец Коринн оставил дверь открытой, поэтому я могла слышать обрывки его слов. Слово «enfant» не нуждалось в переводе. (ПП: enfant — ребёнок. Франц.) Всё внутри меня помертвело, все звуки превратились в одно сплошное жужжание.

Все бросились из комнаты, когда на Гидеона и на Жиро одели на ручники, и охрана увела их в сторону лифтов. Я моргнула, когда Энгус появился в дверях, уверенная, что это лишь моё воображение.

— Миссис Кросс, — сказал он мягко, осторожно приближаясь ко мне, держа в руках свою фуражку.

Я могла только представить, как я выглядела. Я застыла на слове «ребёнок» и на том, что это могло значить. В конце концов, Коринн была в Нью-Йорке всё то время, что я знала Гидеона… но её муж не был.

— Я здесь, чтобы отвести вас домой.

Я нахмурилась.

— Где Гидеон?

— Он написал мне сообщение, чтобы я забрал вас.

Моё замешательство превратилось в острую боль.

— Но я нужна ему.

Энгус сделал глубокий вдох, его глаза наполнились чем-то похожим на жалость.

— Пойдёмте, Ева. Уже поздно.

— Он не хочет, чтобы я была здесь. — Сказала я категорически, цепляясь за одну вещь, которую я начинала постигать.